Гефсиманский и Черниговский скит
Гефсиманский скит был основан в 1844 г. наместником Троице-Сергиевой Лавры прп. Антонием (Медведевым). В 1847 г. при Ските блаженным схимонахом Филиппушкой (Хоревым) было положено начало Пещерному отделению (Черниговскому скиту). Доминантами архитектурного ансамбля стали Черниговский храм (1889 г., арх. Н. В. Султанов) и колокольня (1895 г., арх. А. А. Латков). В Скиту в течение многих лет жил иеромонах Варнава (Меркулов), к которому шли паломники со всей России. Ныне он канонизирован в чине преподобного Варнавы Гефсиманского.
В 1896 г. в Скиту побывал император Николай II.
Скит посещали писатели И. С. Шмелев (1895), А. И. Куприн вместе с Сашей Черным и П. Д. Манычем (1905). В сентябре 1918 г. здесь жил и занимался литературным творчеством Андрей Белый.
На территории Скита находятся могилы К. Н. Леонтьева и В. В. Розанова.
Из романа П. Д. Боборыкина «Василий Теркин» (1892):
<…> Начал накрапывать дождик. Извозчик стегнул лишний раз свою разношерстную пару, и посад вскоре стал уже позади, а слева от дороги на открытом склоне высилась кирпичная глыба пятиглавой церкви.
– Вот, ваше степенство, и Черниговская. Обедня, поди, отошла... наверху. В склепе наверняка еще служат.
"Черниговская", – повторил мысленно Теркин и не полюбопытствовал узнать, что так называется: все ли это урочище или икона.
У паперти стояли два-три извозчика и кучка нищих. Верхняя церковь была уже заперта. За приезжим, тоже в коляске, купцом он спустился вниз в склеп по совсем темной витой лестнице и долго не мог ничего разглядеть, кроме дальнего фона, где горело несколько пучков свеч. Служили молебен среди постоянной тихой ходьбы богомольцев <…>
Из дневника Николая II о приезде в Черниговский скит (запись от 22 мая 1896 г.):
<…> Отправились в знаменитую ризницу и затем в экипажах – в скит. Тут опять было угощение; из-за жары пили много меду <…>
Приезд Николая II в Черниговский скит. Из воспоминаний художника М. В. Нестерова «О пережитом» (о событиях мая 1896 г.):
<…> По иному было у Черниговской, в скиту. Там мои приятели — старенькие Авраамии, Адрианы вытянулись рядами по дорожкам и усыпали путь царский цветами из своих садов. Государь и Императрица раздавали народу просфоры. Тот, со слезами, целуя их, принимал. Все это было. Все это истинная правда… <…>
Из письма художника М. В. Нестерова С. Н. Дурылину (декабрь 1923 г.):
<…> У Троицы я живал часто, работал там этюды. Окрестности Черниговской, Вифании нанесены на этюды, вошли в картины <…> У Черниговской монахи говорили: «Нестеров приехал – весна пришла» <…>
Из повести И. С. Шмелева «Богомолье» (1931):
<…> Рассказывает мне, как ходили к Черниговской, к утрени поспели, по зорьке три версты прошли – и не видали, а служба была подземная, в припещерной церкви, и служил сам батюшка-отец Варнава <…>
<…>Третья могила — у Троицы-Сергия под Москвою:
помер Василий Васильевич Розанов.
Самый живой из старших современников, всеобъемлющий, единственный в русской литературе, и одинокий в бродячей нашей жизни.
Весной в революцию ездили мы на Шпалерную прощаться с Василием Васильевичем. Говорили в последний раз за самоваром о любимом его — о тайне кровной любви, собирающей живой мир, о монетах — старине драгоценной, и о докторе Поггенполе.
Напишут сотни книг, воспоминаний, станет Розанов — главой в «Истории русской литературы», я же помяну Василия Васильевича, нашего соседа, сердечность его и отзывчивость — много выпало в жизни ему беды житейской! — и благословение его любви, которой жив и крепок вечно раздорный человеческий, грешный мир.
Из стихотворения В. Б. Кривулина «После смерти Розанова» (1990):
после смерти Розанова негде
три тире поставить друг за дружкой
чтобы на советском диалекте
изъясняться с монастырским служкой <…>